Неточные совпадения
Герои наши видели много бумаги, и черновой и белой, наклонившиеся головы, широкие затылки, фраки, сертуки губернского покроя и даже просто какую-то светло-серую куртку, отделившуюся весьма резко, которая, своротив голову набок и положив ее почти на самую бумагу, выписывала бойко и замашисто какой-нибудь протокол об оттяганье земли или описке имения, захваченного каким-нибудь мирным помещиком, покойно доживающим век свой под судом, нажившим себе и детей и внуков под его покровом, да слышались урывками короткие выражения, произносимые хриплым голосом: «Одолжите, Федосей Федосеевич, дельце
за № 368!» — «Вы всегда куда-нибудь затаскаете пробку с казенной чернильницы!» Иногда голос более величавый, без сомнения одного из начальников, раздавался повелительно: «На, перепиши! а не то снимут сапоги и
просидишь ты у меня шесть суток не евши».
— Управитель так и оторопел, говорит: «Что вам угодно?» — «А! говорят, так вот ты как!» И вдруг, с этим словом, перемена лиц и физиогномии… «
За делом! Сколько вина выкуривается по именью? Покажите книги!» Тот сюды-туды. «Эй, понятых!» Взяли, связали, да в город, да полтора года и
просидел немец в тюрьме.
Два часа
просиживал он
за чаем; этого мало: он брал еще холодную чашку и с ней подвигался к окну, обращенному на двор.
Я продолжал быть беззаботен и нетерпелив. Десять секунд, которые
просидели с закрытыми дверьми, показались мне
за целый час. Наконец все встали, перекрестились и стали прощаться. Папа обнял maman и несколько раз поцеловал ее.
Девочка говорила не умолкая; кое-как можно было угадать из всех этих рассказов, что это нелюбимый ребенок, которого мать, какая-нибудь вечно пьяная кухарка, вероятно из здешней же гостиницы, заколотила и запугала; что девочка разбила мамашину чашку и что до того испугалась, что сбежала еще с вечера; долго, вероятно, скрывалась где-нибудь на дворе, под дождем, наконец пробралась сюда, спряталась
за шкафом и
просидела здесь в углу всю ночь, плача, дрожа от сырости, от темноты и от страха, что ее теперь больно
за все это прибьют.
— Да тут же, у него
за перегородкой, все время
просидел.
Этот проклятый мещанинишка
просидел у меня тогда
за перегородкой, — можете себе представить?
Два часа
просидели и все шептались: «Дескать, как теперь Семен Захарыч на службе и жалование получает, и к его превосходительству сам являлся, и его превосходительство сам вышел, всем ждать велел, а Семена Захарыча мимо всех
за руку в кабинет провел».
—
За что бедная девка
просидела в чулане, пока мы не воротились?» Иван Кузмич не был приготовлен к таковому вопросу; он запутался и пробормотал что-то очень нескладное.
Антракт Самгин
просидел в глубине ложи, а когда погасили огонь — тихонько вышел и поехал в гостиницу
за вещами. Опьянение прошло, на место его явилась скучная жалость к себе.
— Дармоеды-ы, — завывал он и матерно ругался,
за это, по жалобе обывателей, его вызвали в полицию, но,
просидев там трое суток, на четвертые рано утром, он снова пронзительно завыл. — Дармоеды-ы, — бесовы дети-и… — И снова понеслись в воздухе запретные слова.
«Конечно, это она потому, что стареет и ревнует», — думал он, хмурясь и глядя на часы. Мать
просидела с ним не более получаса, а казалось, что прошло часа два. Было неприятно чувствовать, что
за эти полчаса она что-то потеряла в глазах его. И еще раз Клим Самгин подумал, что в каждом человеке можно обнаружить простенький стерженек, на котором человек поднимает флаг своей оригинальности.
Отчего по ночам, не надеясь на Захара и Анисью, она
просиживала у его постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом, накинув салоп и написав крупными буквами на бумажке: «Илья», бежала в церковь, подавала бумажку в алтарь, помянуть
за здравие, потом отходила в угол, бросалась на колени и долго лежала, припав головой к полу, потом поспешно шла на рынок и с боязнью возвращалась домой, взглядывала в дверь и шепотом спрашивала у Анисьи...
Она прилежна, любит шить, рисует. Если сядет
за шитье, то углубится серьезно и молча, долго может
просидеть; сядет
за фортепиано, непременно проиграет все до конца, что предположит; книгу прочтет всю и долго рассказывает о том, что читала, если ей понравится. Поет, ходит
за цветами,
за птичками, любит домашние заботы, охотница до лакомств.
Таким образом, мы хотя и
просидели весь обед
за одним столом, но были разделены на две группы: рябой с Ламбертом, ближе к окну, один против другого, и я рядом с засаленным Андреевым, а напротив меня — Тришатов.
После этого и жильцы разошлись по своим комнатам и затворились, но я все-таки ни
за что не лег и долго
просидел у хозяйки, которая даже рада была лишнему человеку, да еще с своей стороны могущему кое-что сообщить по делу.
И было
за что: ему оставалось отдежурить всего какой-нибудь месяц и ехать в Едо, а теперь он, по милости нашей, сидит полтора года, и Бог знает, сколько времени еще
просидит!
А как удивится гость, приехавший на целый день к нашему барину, когда,
просидев утро в гостиной и не увидев никого, кроме хозяина и хозяйки, вдруг видит
за обедом целую ватагу каких-то старичков и старушек, которые нахлынут из задних комнат и занимают «привычные места»!
— Я слышала, что Привалов нынче почти совсем не бывает у Бахаревых, — проговорила Антонида Ивановна, тоже стараясь попасть в тон равнодушия. — Вероятно, дела по опеке отнимают у него все свободное время. Мой Александр целые ночи
просиживает за какими-то бумагами.
Алеша пошел в спальню к отцу и
просидел у его изголовья
за ширмами около часа. Старик вдруг открыл глаза и долго молча смотрел на Алешу, видимо припоминая и соображая. Вдруг необыкновенное волнение изобразилось в его лице.
Не так довольны были только одни дамы, но все же и им понравилось красноречие, тем более что
за последствия они совсем не боялись и ждали всего от Фетюковича: «наконец-то он заговорит и, уж конечно, всех победит!» Все поглядывали на Митю; всю речь прокурора он
просидел молча, сжав руки, стиснув зубы, потупившись.
Два дня я
просидел в палатке, не отрываясь от планшета. Наконец был нанесен последний штрих и поставлена точка. Я взял ружье и пошел на охоту
за козулями.
Лет пять тому назад, осенью, на дороге из Москвы в Тулу, пришлось мне
просидеть почти целый день в почтовом доме
за недостатком лошадей.
И действительно, он исполнил его удачно: не выдал своего намерения ни одним недомолвленным или перемолвленным словом, ни одним взглядом; по-прежнему он был свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было видно, что ему приятно в ее обществе; только стали встречаться разные помехи ему бывать у Лопуховых так часто, как прежде, оставаться у них целый вечер, как прежде, да как-то выходило, что чаще прежнего Лопухов хватал его
за руку, а то и
за лацкан сюртука со словами: «нет, дружище, ты от этого спора не уйдешь так вот сейчас» — так что все большую и большую долю времени, проводимого у Лопуховых, Кирсанову приводилось
просиживать у дивана приятеля.
Начальники отделений озабоченно бегали с портфелями, были недовольны столоначальниками, столоначальники писали, писали, действительно были завалены работой и имели перспективу умереть
за теми же столами, — по крайней мере,
просидеть без особенно счастливых обстоятельств лет двадцать.
Благодаря этой репутации она
просидела в девках до тридцати лет, несмотря на то, что отец и мать, чтоб сбыть ее с рук, сулили
за ней приданое, сравнительно более ценное, нежели
за другими дочерьми.
Просидевши с сестрами час или полтора, отец спускался вниз и затворялся в своем кабинете, а тетеньки, оставшись одни, принимались
за работы из фольги, [Фольгой называлась жесть самой тонкой прокатки, окрашиваемая в разные цвета.
Работая в «Русских ведомостях», я часто встречался с Глебом Ивановичем. Не раз
просиживали мы с ним подолгу и в компании и вдвоем, обедывали и вечера вместе проводили. Как-то Глеб Иванович обедал у меня, и
за стаканом вина разговор пошел о трущобах.
Так мы
просиживали целые часы неподвижно, иногда запасшись ломтями хлеба, и глядели в пыльную даль, следя
за каждым появлявшимся пятнышком.
За этой повестью я
просиживал целые дни, а иной раз и вечера, разбирая при сальной свече (стеариновые тогда считались роскошью) страницу
за страницей.
А между тем в тот же день Галактиону был прислан целый ворох всевозможных торговых книг для проверки. Одной этой работы хватило бы на месяц. Затем предстояла сложная поверка наличности с поездками в разные концы уезда. Обрадовавшийся первой работе Галактион схватился
за дело с медвежьим усердием и
просиживал над ним ночи. Это усердие не по разуму встревожило самого Мышникова. Он под каким-то предлогом затащил к себе Галактиона и
за стаканом чая, как бы между прочим, заметил...
— А того не знает, что, может быть, я, пьяница и потаскун, грабитель и лиходей,
за одно только и стою, что вот этого зубоскала, еще младенца, в свивальники обертывал, да в корыте мыл, да у нищей, овдовевшей сестры Анисьи, я, такой же нищий, по ночам
просиживал, напролет не спал,
за обоими ими больными ходил, у дворника внизу дрова воровал, ему песни пел, в пальцы прищелкивал, с голодным-то брюхом, вот и вынянчил, вон он смеется теперь надо мной!
— Ну, может,
за кустом где-нибудь
просидели. Впрочем, во всяком случае я рад,
за вас разумеется, а то я думал уже, что Гавриле Ардалионовичу — предпочтение!
Вчера вечером поздно возвратился домой, не успел сказать тебе, любезный друг, слова. Был у преосвященного, он обещал освободить Иакинфа, но не наверное. —
Просидел у Юшневских вечер. Днем сделал покупку, казанскую телегу
за 125 рублей — кажется, она довезет меня благополучно с моим хламом. Может быть, можно бы и дешевле приискать колесницу, но тоска ходить — все внимание обращено на карман, приходящий в пустоту.
В опустевших домах теперь пошла новая жизнь. Розанов, проводив Бахаревых, в тот же день вечером зашел к Лизе и
просидел долго
за полночь. Говорили о многом и по-прежнему приятельски, но не касались в этих разговорах друг друга.
Он
просиживал около нее целые ночи и по-прежнему терпеливо ждал, когда она возвратится от случайного гостя, делал ей сцены ревности и все-таки любил и, торча днем в своей аптеке
за прилавком и закатывая какие-нибудь вонючие пилюли, неустанно думал о ней и тосковал.
Я
просидел с ней часа два, утешал ее и успел убедить во всем. Разумеется, она была во всем права, во всех своих опасениях. У меня сердце ныло в тоске, когда я думал о теперешнем ее положении; боялся я
за нее. Но что ж было делать?
На четвертый день ее болезни я весь вечер и даже далеко
за полночь
просидел у Наташи. Нам было тогда о чем говорить. Уходя же из дому, я сказал моей больной, что ворочусь очень скоро, на что и сам рассчитывал. Оставшись у Наташи почти нечаянно, я был спокоен насчет Нелли: она оставалась не одна. С ней сидела Александра Семеновна, узнавшая от Маслобоева, зашедшего ко мне на минуту, что Нелли больна и я в больших хлопотах и один-одинехонек. Боже мой, как захлопотала добренькая Александра Семеновна...
Я
просидел у них с час. Прощаясь, он вышел
за мною до передней и заговорил о Нелли. У него была серьезная мысль принять ее к себе в дом вместо дочери. Он стал советоваться со мной, как склонить на то Анну Андреевну. С особенным любопытством расспрашивал меня о Нелли и не узнал ли я о ней еще чего нового? Я наскоро рассказал ему. Рассказ мой произвел на него впечатление.
Алеша довольно часто бывал у Наташи, но все на минутку; один раз только
просидел у ней несколько часов сряду; но это было без меня. Входил он обыкновенно грустный, смотрел на нее робко и нежно; но Наташа так нежно, так ласково встречала его, что он тотчас же все забывал и развеселялся. Ко мне он тоже начал ходить очень часто, почти каждый день. Правда, он очень мучился, но не мог и минуты пробыть один с своей тоской и поминутно прибегал ко мне
за утешением.
Целые вечера и далеко
за полночь
просиживал он у них.
Наташа его не останавливала, даже сама посоветовала ехать. Она ужасно боялась, что Алеша будет теперь нарочно, через силу,
просиживать у нее целые дни и наскучит ею. Она просила только, чтоб он от ее имени ничего не говорил, и старалась повеселее улыбнуться ему на прощание. Он уже хотел было выйти, но вдруг подошел к ней, взял ее
за обе руки и сел подле нее. Он смотрел на нее с невыразимою нежностью.
Нередко мы целыми вечерами
просиживали с ним один на один, и, право, это были недурные вечера.
За стаканом доброго вина он передавал мне заветнейшие мечты свои и, несмотря на полное отсутствие какой-либо теоретической подготовки, по временам даже поражал меня силою полета своей мысли.
— И хоть бы она на минутку отвернулась или вышла из комнаты, — горько жаловался Гришка, — все бы я хоть на картуз себе лоскуток выгадал. А то глаз не спустит, всякий обрезок оберет. Да и
за работу выбросят тебе зелененькую — тут и в пир, и в мир, и на пропой, и
за квартиру плати: а ведь коли пьешь, так и закусить тоже надо. Неделю
за ней,
за этой парой,
просидишь, из-за трех-то целковых!
Так он и не притронулся к чаю.
Просидел с час на верстаке и пошел на улицу. Сначала смотрел встречным в глаза довольно нахально, но потом вдруг застыдился, точно он гнусное дело сделал,
за которое на нем должно лечь несмываемое пятно, — точно не его кровно обидели, а он всем, и знакомым и незнакомым, нанес тяжкое оскорбление.
— Черт их знает, проклятые, неимоверно шибко растут; понять не могу, что
за причина такая. Сегодня ночь, признаться, в шалаше,
за тетеревами
просидел, постричься-то уж и не успел, — отвечал Лебедев, приглаживая голову.
Тогда Володя прятался
за угол и снова высовывался, глядя наверх, не летит ли еще сюда. Хотя Вланг несколько раз из блиндажа умолял Володю вернуться, он часа три
просидел на пороге, находя какое-то удовольствие в испытываньи судьбы и наблюдении
за полетом бомб. Под конец вечера уж он знал, откуда сколько стреляет орудий, и куда ложатся их снаряды.
В радости они не знали, что делать. Вечер был прекрасный. Они отправились куда-то
за город, в глушь, и, нарочно отыскав с большим трудом где-то холм,
просидели целый вечер на нем, смотрели на заходящее солнце, мечтали о будущем образе жизни, предполагали ограничиться тесным кругом знакомых, не принимать и не делать пустых визитов.
Дни шли
за днями, дни беспрерывных наслаждений для Александра. Он счастлив был, когда поцелует кончик пальца Наденьки,
просидит против нее в картинной позе часа два, не спуская с нее глаз, млея и вздыхая или декламируя приличные случаю стихи.
Когда В.М. Дорошевич появлялся в редакции, то все смолкало. Он шествовал к себе в кабинет, принимал очень по выбору, просматривал каждую статью и, кроме дневных приемов,
просиживал за чтением гранок ночи до выхода номера.